Минсельхоз в очередной раз повысил ставки экспортных пошлин на зерно. Это необходимо, чтобы снизить цены на него на внутреннем рынке. Пошлины рассчитываются от мировых цен, а они продолжают расти. И пока этому процессу не видно конца.
На пшеницу экспортная пошлина подбирается к 60 долларам за тонну: на этот раз она повышена на 4,3 долл. — с 53,5 долл. до 57,8 долл. за тонну. Еще в конце августа она была менее 40 долл., а с момента введения механизма плавающих пошлин (2 июня) на пшеницу она повысилась более чем в два раза — с 28,1 долл. за тонну.
При расчете пошлины минсельхоз учитывает мировые цены за 60 предыдущих дней, то есть на сегодняшнюю пошлину повлияли события двухмесячной давности. А тогда минсельхоз США (USDA) снизил оценку урожая российской пшеницы сразу на 12,5 млн тонн (с 85 млн до 72,5 млн тонн, без учета Крыма). Вкупе со снижением прогнозов для ряда других стран такая оценка повлекла рост цен на зерно. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО), в августе цены на пшеницу за месяц выросли сразу на 8,8%. В сравнении с августом прошлого года стоимость пшеницы оказалась выше на 43,5%.
Впрочем, по словам председателя правления Союза экспортеров зерна Эдуарда Зернина, после этого скачка цены на зерно почти остаются стабильными, хотя и высокими — 300-310 долл. за тонну на мировом рынке. Эксперты неоднократно обращали внимание, что в условиях введения пошлины внутренние цены на зерно если и растут, то остаются существенно ниже, чем в других странах.
Если социальная стабильность находится под угрозой, экспортные пошлины -нормальная мера, но долго она работать не будет, считает научный руководитель Института экономики РАН, член-корреспондент РАН Руслан Гринберг: «Цены зависят от предложения и спроса. Значит, нужно думать, что делать с ними и, прежде всего, с предложением. Важно, чтобы оно не сокращалось». По его мнению, рост цен на продовольствие на мировом рынке вряд ли прекратится в ближайшее время. В пандемию многие страны включили печатные станки. И когда на рынке возникает избыточная ликвидность, ценовой скачок неизбежен, как и случилось в прошлом году.
Но сейчас сказываются уже последствия начала оживления мировой экономики, говорит Гринберг. Спрос, во многом отложенный, начинает развиваться, что влияет на ценовую ситуацию. Кроме того, в экономике сейчас «царит смута». Возникает множество обстоятельств, которые влияют на ход событий (как тот же английский Brexit). А какие-то вроде бы отстроенные процессы дают сбой — например, возникшие проблемы в логистике. Российская экономика весьма мала в сравнении с ЕС или США, а меньше продавцов — больше возможностей договориться о ценообразовании — и, значит, риск большего роста цен.
«Если государство готово защищать интересы населения, оно всегда реагирует на эти ценовые скачки. Но какой выход в такой ситуации? Повышать доходы? Откуда их взять? А, кроме того, есть опасность, что это приведет к развитию ценовой спирали: цены растут — доходы увеличиваются — цены растут еще больше», — рассуждает экономист. По его словам, в мире на этот счет есть две практики. Если в стране бедных граждан немного, государство оказывает адресную продовольственную помощь. Но у нас ситуация другая: россияне больше половины своих доходов тратят на еду. В случае, если в стране небогатых много, государству нужно идти по пути субсидирования производства и тем самым поддержания достаточного и доступного предложения на рынке.
