Из-за низких темпов доведения господдержки до аграриев в отдельных регионах Минсельхоз хотел снизить отстающим объем помощи. Не получится ли так, что за нерасторопность региональных чиновников придется отвечать крестьянам?
Елена Фастова: Это было, скорее, предупреждение для того, чтобы стимулировать регионы поднять кассовую дисциплину. И оно возымело действие. За две недели практически по всем субъектам доведение средств господдержки до аграриев выросло с 21% до 30%. Думаю, что к 1 июля мы приблизимся к плановому показателю в 50%. Этот вопрос крайне важный и находится у нас на особом контроле. Особенно внимательно следим за ситуацией в период сезонных полевых работ, когда у сельхозпроизводителей каждый день на счету. Аграрии не должны быть крайними из-за проволочек региональных властей.
Мукомолы и хлебопеки получили субсидии на покупку подорожавшего зерна?
Елена Фастова: Эти субсидии появились в январе, и уже в феврале мы довели деньги до субъектов. Сейчас более 65% средств уже получили мукомолы и около 30% — хлебопеки.
Кроме того, полностью перечислили в регионы деньги на субсидии по сахару и подсолнечному маслу. Постановление о выделении средств по этому направлению вышло только месяц назад. Думаю, что уже в июне пойдут первые транши получателям. Производителям сахара и подсолнечного масла предусмотрено 9 млрд руб., хлебопекам — 1,8 млрд руб., мукомолам — 2,9 млрд.
По данным бизнес-омбудсмена Бориса Титова, только 8% фермеров могут воспользоваться господдержкой из-за избыточных требований. Планируете менять политику?
Елена Фастова: Мы работаем над доступностью господдержки, стараемся каждый случай рассматривать отдельно. Например, в Республике Алтай в прошлом году с участием региональных властей и банков пытались понять, почему малый бизнес не идет за льготными кредитами. Выяснилось, что не хотят в том числе и потому, что финансовая отчетность не соответствует требованиям банков. Мы попросили сделать более упрощенные специальные программы для малого бизнеса. И вопрос сдвинулся с мертвой точки.
Например, чтобы получить погектарную поддержку, надо посеять определенными семенами. Зачем так усложнять?
Елена Фастова: Использование районированных семян — это, прежде всего, гарантия получения стабильного результата на конкретной территории. Для нас это очень важно, поскольку государство должно видеть результаты поддержки. Нужно, чтобы на каждый рубль, который получил сельхозтоваропроизводитель, была максимальная отдача — хороший урожай, рост предприятия. Так мы стимулируем аграриев к развитию. Если сначала с их стороны было определенное сопротивление, то к 2021 году все приняли это как данность и разумную необходимость.
Из-за низких темпов доведения господдержки до аграриев в отдельных регионах Минсельхоз хотел снизить отстающим объем помощи. Не получится ли так, что за нерасторопность региональных чиновников придется отвечать крестьянам?
Елена Фастова: Это было, скорее, предупреждение для того, чтобы стимулировать регионы поднять кассовую дисциплину. И оно возымело действие. За две недели практически по всем субъектам доведение средств господдержки до аграриев выросло с 21% до 30%. Думаю, что к 1 июля мы приблизимся к плановому показателю в 50%. Этот вопрос крайне важный и находится у нас на особом контроле. Особенно внимательно следим за ситуацией в период сезонных полевых работ, когда у сельхозпроизводителей каждый день на счету. Аграрии не должны быть крайними из-за проволочек региональных властей.
Мукомолы и хлебопеки получили субсидии на покупку подорожавшего зерна?
Кроме того, полностью перечислили в регионы деньги на субсидии по сахару и подсолнечному маслу. Постановление о выделении средств по этому направлению вышло только месяц назад. Думаю, что уже в июне пойдут первые транши получателям. Производителям сахара и подсолнечного масла предусмотрено 9 млрд руб., хлебопекам — 1,8 млрд руб., мукомолам — 2,9 млрд.
По данным бизнес-омбудсмена Бориса Титова, только 8% фермеров могут воспользоваться господдержкой из-за избыточных требований. Планируете менять политику?
Елена Фастова: Мы работаем над доступностью господдержки, стараемся каждый случай рассматривать отдельно. Например, в Республике Алтай в прошлом году с участием региональных властей и банков пытались понять, почему малый бизнес не идет за льготными кредитами. Выяснилось, что не хотят в том числе и потому, что финансовая отчетность не соответствует требованиям банков. Мы попросили сделать более упрощенные специальные программы для малого бизнеса. И вопрос сдвинулся с мертвой точки.
Например, чтобы получить погектарную поддержку, надо посеять определенными семенами. Зачем так усложнять?
Елена Фастова: Использование районированных семян — это, прежде всего, гарантия получения стабильного результата на конкретной территории. Для нас это очень важно, поскольку государство должно видеть результаты поддержки. Нужно, чтобы на каждый рубль, который получил сельхозтоваропроизводитель, была максимальная отдача — хороший урожай, рост предприятия. Так мы стимулируем аграриев к развитию. Если сначала с их стороны было определенное сопротивление, то к 2021 году все приняли это как данность и разумную необходимость.
Увеличены кредитные лимиты для птицеводов на фоне птичьего гриппа и роста цен на птицу. Насколько востребовано льготное кредитование?
Елена Фастова: Это один из самых востребованных и эффективных инструментов в АПК. В этом году на короткие кредиты предусмотрено 15 млрд руб., на инвестиционные кредиты — 3 млрд. В сравнении с прошлым годом наблюдается всплеск интереса. По данным банков, по инвесткредитам лимита оказалось недостаточно, в связи с чем минсельхоз увеличил его до 5 млрд рублей.
По коротким кредитам был расширен перечень целей, на которые можно направить деньги. В том числе это было обусловлено ситуацией с ростом цен. Были добавлены, например, закупка зерна для производства комбикормов, сахарной свеклы — для производства сахара.
Идея в том, чтобы переработчики дали аванс сельхозтоваропроизводителям для сева сахарной свеклы. По птицеводам ситуация разная: крупные производители берут и 1,5 млрд руб. Не все регионы выделили такой лимит, поскольку у птицеводческих предприятий не было потребностей в больших кредитах. Если будут жалобы со стороны бизнеса, что какой-то субъект не дает 1,5 млрд, будем в индивидуальном порядке разбираться.
По молочной продукции нам еще далеко до самообеспеченности, зачем отменять компенсации капитальных затрат (CAPEX) производителям?
Елена Фастова: Мы объявляли ранее о возможности этого изменения в господдержке с 2022 года. Вопрос был в финансировании: ежегодно в последние три года на CAPEX для молочников мы тратили 5 млрд руб. Однако, принимая во внимание, что это востребованная мера, которая позволит не снижать инвестиционную активность в отрасли и повышать самообеспеченность молоком, принято решение ее сохранить.
CAPEX для бизнеса — мощный стимул. Например, до недавнего времени у нас не было массового промышленного производства овощей закрытого грунта. А благодаря CAPEX за последние три года мы практически выходим на самообеспеченность. Эта мера поддержки сохранена в тех сферах, где наблюдается наибольшая импортозависимость, — при строительстве селекционно-гибридных центров, питомников, овощехранилищ, а также предприятий по переработке молока для детского питания.
Государство компенсирует половину стоимости страховки. Аграрии из-за засухи теряют урожай, но не страхуются. В чем причины?
Елена Фастова: Сейчас застраховано чуть больше 6% площадей. Это кажется немного, но в 2018 году было застраховано вообще 0,8%, поэтому рост все-таки приличный.
Мы очень рассчитываем, что дополнительный импульс сможет дать новый закон об агростраховании. Он предусматривает и более простой порядок оформления, и страховка дешевле примерно на 30-50% в зависимости от риска и региона. Планируем в рамках нового закона застраховать озимые уже в следующем зерновом сезоне. В 2022 году рассчитываем обеспечить защитой от 10 до 15% всех площадей, а к 2030 году надеемся, что у нас будет застраховано до 50%.
Сельхозтоваропроизводители все еще мало доверяют страховым организациям, а они недостаточно активно идут в сельхозстрахование. Наша задача — сближать обе стороны: объяснять аграриям, почему страхование для них важно, а страховым компаниям — почему выгодно заниматься АПК.
В прошлом году в некоторых регионах была страшная засуха, и это многому научило аграриев. Например, в том году сильно пострадал Ставропольский край, и там в совокупности получили 1,2 млрд руб. выплат от страховых компаний. В этом году регион увеличил заявку на страхование. У нас еще хорошо работает сарафанное радио: сосед получил выплату, и я, пожалуй, куплю страховку.
Помимо взаимного доверия есть и чисто технические вопросы. Например, у Росгидромета не во всех местах есть вышки, которые определяют наступление страхового случая. И когда он происходит в отдельно взятом районе, страховая компания просто не видит этому доказательств. В итоге мы договорились с Росгидрометом делать так: когда невозможно определить страховой случай, на место выезжает комиссия во главе с их представителем. Совместно с районной администрацией, муниципалитетом составляют акт, который подтверждает наличие чрезвычайной ситуации, и на основании этого акта подается заявление в страховую организацию.
У вас была идея не давать господдержку, пока аграрий не застрахуется.
Елена Фастова: Во многих странах этот инструмент применяется: сначала застрахуйся, потом приходи за субсидиями. Потому что государство не готово на себя брать двойные риски. Думаю, что мы тоже к этому придем, но не сразу. Тут не только аграрий должен созреть, но и страховая должна дать привлекательные условия. Фермер должен понять, что страхование ему будет выгодно и страховка будет дешевле, чем субсидия, которую он получит.
