Шансы водовольствия по широкой номенклатуре я оцениваю довольно высоко. Уже сейчас страна занимает достаточно серьезные позиции по экспорту зерновых – мы устойчиво держим второе-третье место в мире. Хотя в этом году экспортная выручка несколько снижается, в следующем тоже будет несколько приторможен экспорт из-за того, что урожай выше, чем планировалось, так, по зерну и зернобобовым пока ожидается порядка 110 млн тонн, но тем не менее мы достаточно уверенно держим долю мирового рынка по пшенице, в основном третьего-четвертого класса. И выручка достаточно серьезная, она зашкаливает за 20 млрд долларов годовых, и иногда объем того, что приносит России экспорт зерновых, превышает годовую выручку от экспорта вооружения. Это неплохо, и перспективы действительно серьезные, особенно когда мы начнем повышать долю пшеницы твердых сортов и так далее, что, кстати, очень важно с точки зрения продовольственной безопасности в России.
Что касается других направлений, то я думаю, что в этом году у нас будут какие-то попытки прорваться в сегмент мирового рынка сахара, может быть, через известных трейдеров; по семечковым, по свойству масла мы в общем-то тоже представлены на мировом рынке, в том числе сдаем туда сырье, которое перерабатывается, и потом его получаем или оно, наоборот, идет в третьи страны. Мы ожидаем открытия китайского рынка, потому что, помимо биоресурсов моря (рыба, краб, кальмары и так далее), которые традиционно много идут на оба направления (западноевропейское и юго-восточное), рынок Китая во многом был закрыт для России, и вот сейчас начинаются подвижки. Нам это направление крайне важно, во-первых, с точки зрения дальневосточной сои. Здесь мы уже начинаем использовать торговые войны между Китаем и США. Когда китайцы ме, естественно, тут же постаралась занять эту долю рынка. Всю, разумеется, мы не заняли, но тем не менее первые прорывы уже состоялись. Также мы ждем, что для России в Китае откроется рынок свинины. Было бы интересно продавать ее из дальневосточных регионов. Однако в Китае есть некие фитосанитарные ограничения из-за африканской чумы свиней, а на Дальнем Востоке в последние месяцы зафиксированы локальные вспышки этого заболевания. Тем не менее перспективы есть. Для китайцев рынок свинины – это принципиальный вопрос, некий измеритель социального самочувствия населения, потому что, как только в последние месяцы возник дефицит на рынке, цена на свинину резко возросла и возникли некоторые признаки социальной напряженности. Сейчас Россия пытается там продвинуться и занять достаточно серьезное место, тем более что по свинине мы практически закрываем собственное потребление и имеем возможность активно продвигаться на сопредельные рынки, особенно туда, где исторически она традиционно является одним из главных продуктов питания, а это прежде всего Юго-Восточная Азия, страны Азиатско-Тихоокеанского региона, за исключением мусульманских государств.
В экспорте начинает подрастать органика, и очевидно, что в 2020 году с ней мы по западному направлению выйдем на 5 млрд долларов. Это можно расценивать как достаточно серьезный прорыв.
Россия имеет очень неплохие шансы стать одним из ведущих экспортеров продовольствия. Но для этого надо преодолеть многие структурные ограничения в нашем аграрном секторе. Их много, но на первое место я бы поставил два. Во-первых, это все-таки ограниченная финансовая емкость банковского рынка, который ни в коей мере не отвечает потребностям сельского хозяйства. Нам нужно как минимум пять или шесть таких банков, как «Россельхозбанк», чтобы было нормальное финансирование, но сейчас с этим большая проблема. Тем более что «Россельхозбанк» все время находится на государственных дотациях, на отрицательном капитале, который покрывается за счет бюджета РФ. И второе очень важное ограничение – это логистика, складские помещения, элеваторное хозяйство, разгрузочно-погрузочные терминалы и так далее. Очень важно создать сеть перерабатывающих производств.
Доктрина продовольственной безопасности, думаю, у нас будет трансформироваться. Раньше у нас был дефицит продуктов на отечественном рынке, сейчас мы начинаем понимать продовольственную безопасность не в том, что это закрытая сфера рынка, а в том, что должна быть высококачественная продукция, то есть она безопасна с точки зрения потребления. Если раньше понимали, и это было абсолютно правильно и справедливо, что если у нас чего-то нет, то нас всегда могут «нагнуть», то сегодня у нас либо уже есть свое, либо мы уже получаем достаточно, невзирая на санкции. Но остается вопрос, что в итоге получает наш отечественный потребитель, продукты какого качества. Скажем, огромные нарекания относительно качества возникают в отношении китайской продукции. Политически мы очень редко об это высказываемся, потому что дружба и так далее, но на деле ни в какие ворота не лезет, особенно плодоовощная продукция. Естественно, мы вынуждены обращать на это внимание. Кстати, мы очень неплохо продвинулись с зеленым салатом, с овощами. Закрываем практически 60 % рынка томатов в России сами, по огурцам идет процесс. Думаю, два-три года, и мы закроем внутреннее потребление зеленых овощей своими же мощностями. Но у нас совершенно другой фитосанитарный контроль. Дело в том, что то, что мы сейчас производим, может развиваться и дальше, потому что это качонежом. Поэтому получается так, что, закрывая свой рынок и стремясь к продовольственной безопасности, мы развивали свой аграрный сектор и создали для него немало возможностей для проникновения на другие рынки. Если вы завоевали рынок продовольствия по качеству где-то в третьих странах, это означает, что ту же продукцию экспортер может продатем потому что все высококачественное пользуется спросом, а с точки зрения стандартов безопасности потребления продовольственная продукция отвечает не только российским запросам, но и мировым.
